Кастилия и окресности
Мы явились в Мадрид одновременно с римским папой, прошлись по площади Колумба вслед за святейшей колесницей, на которой, осеняя и приветствуя, проехался папа по завершении торжества канонизации, окруженный сонмом счастливо вспорхнувших махоньких монашечек в черных платьях и коричневых фартуках, скромных францисканок и кармелиток, инокинь-цистерцианок в ожерельях из крупных зерен черного янтаря, госпитальерок с белыми ромашками и гладиолусами и охапками зелени в руках.
В святое достоинство были возведены на наших глазах пятеро испанцев разного социального происхождения (два падре и три сестры), основателей орденов и религиозных организаций, присоединившихся к неисчислимому множеству ангелов, патриархов, пророков, апостолов, мучеников, исповедников, девственниц и прочих.
Одна из сестер (Анхела де ла Крус), влившихся в группу святых, пребывающую ныне в образцовом состоянии покоя, начинала свой триумфальный путь с обувной фабрики, в дальнейшем поступив в монастырь, вдохнув жизнь в орден Сестер Креста и заслужив прозвище матери бедных.
Другая примечательная сестра, аристократка Мария Маравильяс (Чудотворида) из рода Пидалей, основательница святых обителей в Индии, увековечена ныне в церкви Святого Иоанна королей парит на свеженаписанной иконе, к подножию которой монашки-последовательницы слагают охапки полевых цветов, развеивают ладан и разжигают свечи.
Сильный и внятный католический дух (идущий на убыль, если верить статистике) овевает столицу с ее многочисленными церквями XVII, XVIII века и ранее, в которых нет ничего от римской ласковости. Церкви эти, посвященные охранителю города Святому Исидору, Франциску Ассизскому, Святой Деве, Святому Антонию (в последней проводится церемония благословения птиц и зверей), активно посещаются прихожанками, тщательно причесанными, в классических светлых пиджаках с накладными плечами старушечками и их хрупко-элегантными спутниками, которые, помолившись, выбредают затем на улицы, запорошенные тополиным пухом, с такой неплотной, дробной и подсвеченной тенью, какая бывает только в европейских столицах. Обмахиваясь перламутровыми веерами, они укрываются в будоражащей атмосфере садов, парков, Центрального ботанического сада, в котором между кустами роз, папоротниками, китайскими деревцами и ливанскими кедрами цветут белоснежные памятники задумчивым ботаникам, основателям и радетелям этого места, его счастливым покровительствующим духам, да пребудут они вечно в садах мирт и сикоморов.
